Вокальная музыка.
Несмотря на то,что я в основном сочинял инструментальную музыку, вокальный жанр постоянно притягивал моё внимание. В то же время количество сочинений для голоса у меня сравнительно невелико, особенно, если сопоставить мою музыку с музыкой, скажем, Сильвестрова, который за последние десятилетия написал неимоверное количество романсов и хоровых сочинений. То же можно сказать о Юрии Ищенко, а особенно – о Лесе Дычко, сделавшей вокально-хоровой жанр ведущим в своём творчестве и добившейся в нём блистательных успехов. Причин моего отставания в этом плане две: во-первых, я исключительно придирчиво отношусь к текстам для романсов, а во-вторых, для того, чтоб сочинять вокальную музыку, меня должно вдохновить пение определённоё певицы или певца. Так, услыхав в концерте студентку музыкального училища им. Глиэра Майю Валаханович, которая необычайно проникновенно исполняла романсы Ищенко, я сочинил, думая о её голосе, романс на стихи Александра Блока «Бледный месяц встал над лугом», а позже -романс на стихи Есенина «Край любимый». Вспоминая пение моих родителей, которое я слышал в детстве, я сочинил дуэт на стихи М.Рыльского «Червоне вино», а песню на стихи поэта украинской диаспоры Бориса Олександрива «Бандурист» я сочинил, прослушав записанные на пластинке песни Григория Китастого, основателя капеллы бандуристов в США (он – отец моего шурина, виолончелиста Юрия Китастого).
Ещё перед поступлением в консерваторию я написал романс на стихи Лермонтова «Они любили». Он отличается открытой эмоциональностью, выразительностью мелодии, в которой я старался правдиво передать поэтическую речь, но к сожалению, в нём слишком явно проявляется влияние Рахманинова, кроме того, в нём сказалось незнание особенностей вокала.
Если говорить о написанных в консерватории романсах на стихи Блока и Есенина, то в них я стремился правдиво передавать текст, соблюдать декламационный характер мелодии, и при этом добиваться напевности в ней. Но главной задачей, стоящей передо мной при сочинении романсов, было – что иногда мне удавалось– дать музыке полностью слиться со стихами и прийти к музыкально-поэтическому единству. Мне это удалось, как мне кажется, сделать в романсе на стихи Блока «Девушка пела в церковном хоре» - написанном в традиционной манере и посвящённом моей матери. Этот романс, как и упомянутые ранее дуэт «Червоне вино» и песня «Бандурист», вполне доступны простому любителю музыки.
Четыре песни на стихи Евгения Шварца, написанные для театральной постановки, но так и не прозвучавшие в спектакле и не вошедшие в сюиту «Золушка», в дальнейшем исполнялись в концертах для детей. Они также должны легко восприниматься слушателем.
Все эти вокальные произведения, как и многочисленные аранжировки для голоса с ф-но или с другим сопровождением, были подготовкой для написания моих серьёзных произведений, где вокал играл важнейшую роль – симфонии «Stabilis» и кантаты «Зелень вешняя».
Услыхав в 1998 году, как поёт Надежда Селезнёва - студентка дирижёрско-хорового факультета музыкальной академии, я загорелся желанием написать для её голоса кантату на стихи Блока, которую давно обдумывал, но не мог представить её живое звучание. А эскиз начального эпизода кантаты был сочинён ещё в далёкие времена - в 1962 году! Кантата писалась долго - закончил я её лишь в 2004 году, но за это время части из неё исполнялись четыре раза в концертах.
Драматургическую основу кантаты "Зелень вешняя" составляют лирические стихотворения Александра Блока, написанные с 1903 по 1915 годы. Эти стихотворения, расположенные мною в определённом порядке, объединяются, подобно частям поэмы, по принципу диалектической триады ( тезис, антитезис, синтез ). Их содержание – первая любовь, как идеал, - соблазн, падение идеала, - возрождение чистой любви, торжество гармонии души. Форма кантаты, в отличие от традиционной цикличности, построена на беспрерывном развитии музыки. Это вокально-инструментальная моносцена, передающая целый ряд психологических состояний, плавно следующих одно за другим. По своему музыкальному языку кантата радикально отличается от моих предыдущих сочинений - в ней использованы завоевания музыкантов позднего романтизма, прежде всего - Скрябина, которые мирно уживаются с напевным речитативом, гибко передающим поэтическую интонацию текста. Наряду с авторскими мелодиями в музыке кантаты звучит целый ряд мелодий из классической музыки, ставших музыкальными символами, например - "мотив томления" из оперы Вагнера "Тристан и Изольда", или темы из сцены вакханалии из "Тангейзера" того же автора. Наряду с цитированием классических образцов, я не гнушаюсь использовать в кантате такую ультра-банальную мелодию, как «Цыганочку» (романс И.Васильева на слова А.Григорьева «Две гитары»), но во-первых – необходимость появления её объясняется контекстом – нужно передать обстановку, полную соблазнов, а во-вторых – эта мелодия перекликается с авторской мелодией, озвучивающей слова – «Скрипка стонет под горой». И вообще, все цитаты возникают как бы непроизвольно, органично вплетаясь в авторский музыкальный текст. Интонации вагнеровского «мотива томления», по принципу сквозного развития проходят через всю кантату, и благодаря использованию этого и других лейтмотивов, – в соответствии с текстом Блока, – в кантате достигается необходимая драматургическая цельность.